Ай, браво! Ай, молодец! Вот так Саша! Восторгу нет границ! Ну,
так всех обойти! Тебе мужиком бы родиться, и Бил Гейтс - сынок
рядом с тобой.
Ой, что это я? О чём, это я? Не об Александре Николаевне я. Чёрт,
наверное, опять раздвоение личности - так, по-моему, доктор говорил.
Она родная, она благодетельница, всегда убогому подаст, всегда
улыбнётся, всегда добротой одарит. Вроде бы, помолиться бы за
неё, так ни одной молитвы не упомню, ведь как-никак, с голоду
помереть не даёт и врача когда надо поспособствует. Но что-то
не то - всё, как в голове сполыхнётся, всё, кажется, другим я
был - в ровне Александре Николаевне, а то и выше по положению,
да по влиянию. Да так бить и ломать начинает лихорадка гадкая,
да так бьёт и крутит, что мочи уж нет. Но есть на свете лучик
светлый, тот - что не только о деньгах думает, а помогает калеке
несчастному. Всегда она вызовет доктора, и укол тот сделает нужный.
И сразу легче становится, и жить сразу хочется, и жизнь не такая
уж горькая. Ай да молодец! Вот так, Александра Николаевна!
Не могу понять - где сон, где реальность? Иногда кажется, что
всю жизнь здесь сижу, а иногда нет - не всю. Что была квартира,
деньги, положение, но как-то всё это в тумане. Врач Владимир Арнольдович
- добрейшей души человек, всегда бедному и убогому помогающий,
говорит, что это от питания плохого и что употребляю безмерно
дрянь разную. Разговаривает со мною, утешает, дай Бог ему здоровья.
Каждую неделю приходит, осматривает, таблетки приносит. Помогают
таблетки, сразу голова на место становится и ничего уже не кажется.
А как-то заболел он, или уезжал куда-то, две недели его не было.
Так чуть с ума не сошёл. Так мне плохо стало, все чаще и чаще
виденья приходить стали, а к концу второй недели совсем все в
голове перевернулось. По ступенькам в банк поднялся, двери распахнул
- хозяин пришел, казалось, после долгой отлучки, на работу иду.
Охрана так смеялась, побили, но не сильно, знали ведь меня - каждый
день здесь сижу. Хозяйка выбежала, дай Бог голубке здоровья, охранникам
меня бить запретила, приказала к ним в дежурку отвести, а сама
звонить куда-то начала и ругалась сильно. Оказалось с доктором,
что ко мне две недели не приезжал. Кричала на него, как приехал:
- За что я тебе деньги плачу! Обещал же ты что вылечишь Степаныча!
Что не будет у меня с ним проблем.
А Степаныч - это я, хотя, когда болею, вроде и не Степаныч. А
доктор аж побелел, говорит не должно у него быть рецидивов, амнезия
полная у него. И что мне теперь, и не уехать никуда? Надо повторно
его ко мне в клинику положить. Но, боюсь, сердце не выдержит.
А ты же хотела, чтоб у тебя на ступеньках сидел, чтоб каждый день
его видела. Говорила, что, как видишь его, так настроение подымается.
Странно и чего она так видеть меня - дурачка каждый день хочет.
Может, нравлюсь я ей?
Ну, в общем, тут же доктор осмотрел меня, пульс посчитал, в глаза
посмотрел, таблеток раза в два больше насыпал. Проглотил и уснул
сразу. Проснулся на лавке напротив входа. А в голове все на свои
места стало, перестали мысли дурацкие появляться. Ну, и правда:
как я, дурачок калечный, банкиром мог быть?
Ай, браво! Ай, молодец! Вот так Сашенька! Такого мужика окрутила,
таких на Москву, если с десяток по влиянию, да по богатству наберется,
так хорошо, а чтоб холостой, да такой красавец, так считай вообще
один. Ну что греха таить, сама не промах, после мужа такой банк
к рукам прибрала. А привез ее муж толи из Твери, толи из Вологды,
такую мышку серую, что и смотреть было не начто. Три года после
того, муж пропал, только работой занималась. Ни одного мужика
даже взглядом не окинула. Только с одним дурачком и общалась,
который к банку вскоре, после того, как мужа не стало, прибился.
Говорит на мужа похож чем-то. То десятку ему подаст, то охране
скажет, чтоб еды ему купили. Наверное, любила мужа сильно, никак
забыть не могла.
Ну, наконец и на ее улице праздник. Долго она не хотела с Германом
Владимировичем встречаться, он за ней, наверное, год, как собачонка,
бегал. Подарки дорогие дарил, цветами заваливал, а она - все,
ни в какую. А познакомились они, после того как муж ее пропал,
пришел он к ней и предложил дело продать, ведь без образования
и хватки деловой не справиться. Но отказала она ему, стала сама
работать по двадцать часов в сутки, и пошло дело, как при муже
ее процветало, а может, еще и лучше стало. Ну, наконец-то уговорил,
вот праздник будет! Улыбнулось, все-таки, счастье Александре Николаевне
после трех лет одиночества. Да и Германа Владимировича несчастным
не назовешь, не только жену-красавицу да умницу нашел, но еще
капитал удвоил. Империя, каких в Москве нет, сложилась по влиянию
и капиталу.
Такие они на свадьбе ладные были, так друг к дружке подходили.
Глазки у Сашеньки как звездочки счастьем светятся. Вся Москва
на свадьбе ихней гуляла. Как из загса в ресторан ехали, всех встречных
Герман Владимирович пить-гулять приглашал. Всю дорогу из машины
кричал "гуляйте, мальчики, гуляйте!".
Да видно не под счастливой звездой родилась Сашенька. Не прошло
и года, болеть Герман Владимирович начал. И каким только врачам
его не возили, и каким только светилам медицинским его не показывали.
Забываться начал, жену любимую узнавать перестал. Сам Владимир
Арнольдович - светило мировое, его обследовал, но ничего не помогало.
Наступали у Германа Владимировича просветления, и был он прежний
- также умен и весел, в дела с головой окунался. По вечерам с
женой на приемы, да по театрам ходил. И была в эти минуты Сашенька
- самая счастливая женщина на свете.
Но становилось все хуже Герману Владимировичу, все реже наступало
просветление, все больше приходилось давать лекарств. Очень по
этому поводу огорчался Владимир Арнольдович. Совсем с лица спал.
Ни на секунду больного одного не оставлял. Все дела у себя в клинике
забросил. Только одним Германом Владимировичем занимался. Видно
жаль сильно Александру Николаевну. За что же ей такое? И красивая,
и богатая, а муж - калека беспомощный.
Наступил день как раз накануне годовщины свадьбы. Остался Герман
Владимирович один на полчаса каких-то. А когда пришла Александра
Николаевна - дверь на распашку и нет его нигде. Обращалась она
в милицию, да не в отделение местное, а к начальникам ихним, благо
связи хорошие, сыщиков наняла лучших, месяц вся Москва искала
Германа Владимировича, но как в воду канул, бедненький.
Почернела совсем от горя Сашенька, сама чуть рассудком не тронулась.
Стало ей в столице не в моготу. Все здесь о мужьях напоминает.
И работать совсем не хочется. Ведь совсем одна-одинешенька осталась.
Не успели завести даже ребеночка. А самой денег на всю жизнь уже
хватит. Продала она империю олигарху какому-то Березкину или Абрамовскому.
И уехала за границу, насовсем наверное. Только когда продавала,
условие одно поставила этому - чтоб помогал двум калекам, которые
милостыню просят. Один под банком мужа первого, а второй, что
под дверями фирмы Германа Владимировича сидит. Жалко ей бедолаг
несчастных, уж больно мужей они Саше напоминают. Ох видно любила
Саша мужей своих сильно, и за что ей такие несчастья?
И не было о ней слышно ничего года два наверное. А недавно, говорят,
видели ее в Америке, толи с Билом Кейтсом, толи Ротвелером каким-то.
По слухам замуж за него собирается. Может, в этот раз повезет
Сашеньке!
Ай, браво! Ай, молодец! Вот так Саша! Ну, так всех обойти! А
вы гуляйте, мальчики, гуляйте!
|